Техану. Последняя книга Земноморья - Страница 63

Услыхав об этом, Гед сказал с любовью и гордостью в голосе:

— Все, за что ни возьмется Король, он делает на совесть.

Вскоре Хэнди со Снагом отправили по дороге на север, в Порт-Гонт, а когда раны Хейка немного поджили, его отправили туда же с попутным кораблем, чтобы и он мог ответить перед судом за убийство. Весть о том, что их приговорили к галерам, вызвала в Срединной Долине бурю восторга, но Тенар с Ферру остались равнодушными к многочисленным поздравлениям соседей.

Один за другим приходили корабли с посланцами Короля на борту, причем некоторых из них горожане и фермеры своенравного Гонта совсем не рады были видеть: королевские шерифы, призванные выслушать доклады судебных исполнителей и офицеров органов правопорядка, а также жалобы и пожелания простых людей; сборщики налогов; знатные визитеры, чьей задачей было тактично подвести мелких властителей Гонта к мысли о необходимости присягнуть на верность Короне; и разного рода маги и колдуны, которые разбрелись по острову, крайне редко во что-либо вмешиваясь и еще реже вступая в разговоры.

— Я думаю, они скорее всего ищут нового Верховного Мага, — сказала Тенар.

— Или выискивают тех, кто использует искусство магии в корыстных целях, — предположил Гед. — Сейчас подобное случается сплошь и рядом.

Тенар собралась сказать: «Ну, тогда им следует заглянуть в поместье Лорда Ре Альби!», но ее язык словно присох к гортани, «Что же это я собиралась сказать?» — подумала она. «Говорила ли я Геду о том… что я становлюсь забывчивой? О чем это я собиралась попросить Геда? Ах, да. Нам следует починить ворота на нижнем пастбище, прежде чем коровы разбредутся».

У нее всегда на первом месте стояла ферма. «Ничто не затмит ее в твоих глазах», — бывало, говаривал Огион. Несмотря на то, что ей во всем помогал Гед, она денно и нощно думала о ферме. Да, Гед помогал ей в работе по дому, чего никогда не делал Флинт, но Флинт был фермером до мозга костей, чего нельзя было сказать о Геде. Он быстро учился, но учиться надо было слишком многому. Они работали, не покладая рук. Времени для разговоров теперь почти не оставалось. Вечером они садились вместе ужинать, ложились в постель, засыпали, поднимались на рассвете — и так день за днем, словно белки в колесе.

— Привет, мать, — сказал худенький паренек, стоявший у ворот фермы.

Тенар решила, что это старший сын Ларк, и сухо спросила:

— Чего тебе, мальчик?

Затем она пригляделась к нему, атакуемая со всех сторон пищащими цыплятами и крякающими утками.

— Спарк! — вскрикнула она и бросилась к нему, насмерть перепугав домашнюю птицу.

— Ладно, ладно, — сказал он. — Только не надо нежностей.

Он позволил ей обнять себя и погладить по лицу. Затем он вошел в дом и уселся за стол в кухне.

— Ты обедал? Виделся ли ты с Эппл?

— Я, пожалуй, поел бы.

Она стала рыться в избитой продуктами кладовой.

— На каком корабле ты плаваешь? По-прежнему на «Чайке»?

— Нет.

Пауза.

— Моего корабля больше нет.

Она в ужасе обернулась к нему.

— Затонул?

— Нет.

Он невесело улыбнулся.

— Команда распалась. Ее разогнали люди Короля.

— Но… это же не было пиратское судно…

— Нет.

— Тогда почему…

— Говорят, они хотели отобрать какие-то товары, а капитан воспротивился, — неохотно ответил Спарк. Он всегда был таким тощим, однако сейчас выглядел старше своих лет из-за продубленной солнцем кожи и длинных прямых волос, обрамлявших узкое длинное лицо, похожее на лицо Флинта, только еще уже и жестче.

— Где отец? — спросил он.

Тенар окаменела.

— Ты не заходил к Эппл?

— Нет, — сказал он безразлично.

— Флинт умер уже три года назад, — объяснила она. — От удара. Среди полей… прямо на тропинке, ведущей к овечьему загону. Его нашел Клирбрук. Прошло уже три года.

Спарк промолчал. Он либо не знал, что сказать, либо ему просто нечего было сказать.

Тенар поставила перед ним тарелку с едой. Он так набросился на пищу, что она тут же подставила еще одну тарелку.

— Когда ты в последний раз ел?

Он пожал плечами, продолжая жевать.

Она села за стол напротив него. Мягкий свет теплого весеннего солнца, струившийся сквозь низкое окошко, освещал стол и играл на начищенной медной решетке очага.

Наконец Спарк отодвинул тарелку.

— Так кто приглядывал за фермой? — спросил он.

— А почему это тебя интересует, сынок? — вежливо, но довольно сухо переспросила Тенар.

— Она же моя, — ответил он ей так же сухо.

Через пару минут Тенар поднялась и убрала со стола грязные тарелки.

— Да, это так.

— Ты, конечно, можешь остаться, — сказал явно смущенный Спарк, довольно неуклюже пытаясь обратить все в шутку. Однако он был не из породы шутников. — Старик Клирбрук все еще здесь?

— Они все здесь. И еще мужчина, которого зовут Ястреб, и ребенок, которого я взяла к себе. Эти двое живут здесь, в доме. Тебе придется спать на чердаке. Я приставлю лестницу.

Она вновь повернулась к нему лицом.

— Ты ведь будешь жить теперь здесь?

— Может быть.

Именно так Флинт отвечал на многие ее вопросы все двадцать с лишним лет их совместной жизни. Он специально не говорил ни «да», ни «нет», отрицая тем самым ее право задавать вопросы, а также считая, что ее неведение развязывает ему руки. Однако это выхолощенная, вымученная свобода, подумала она.

— Бедненький, — сказала Тенар. — Команду твоего судна разогнали, отец твой умер, а в доме — незнакомцы, и все в один день. Тебе нужно какое-то время, чтобы привыкнуть ко всему этому. Извини меня, сынок. Ко я на самом деле рада, что ты вернулся. Я часто думала о тебе, особенно долгими зимами, или когда за окном бушевала гроза.