Техану. Последняя книга Земноморья - Страница 61

— Думаю все из-за того, что и никогда не разговаривала на этом языке, не использовала его в магических заклинаниях. Я решила, что пусть уж лучше ее научит тот, кто знает его в совершенстве.

— Не один мужчина не может этим похвастаться.

— Самой мудрой женщине известно вполовину меньше.

— Я хотел сказать, что лишь драконы знают его в совершенстве, поскольку это их родной язык.

— Но они учатся ему?

Ошарашенный вопросом, Гед медлил с ответом, перебирая в памяти все, что он читал или слышал о драконах.

— Я не знаю, — ответил он наконец. — Да и что мы вообще знаем о драконах? Учат ли они друг друга, как мы: мать — ребенка, старший — младшего? Или они, подобно животным, могут научиться лишь немногому, получая большинство знаний при своем появлении на свет? Даже этого мы не знаем. Но мне лично кажется, что язык драконов неотделим от них самих. Они вместе составляют единое целое.

— И они не говорят ни на каком другом языке.

Гед кивнул.

— Они не способны учиться, — сказал он. — Такова их природа.

Через кухню прошла Ферру. В ее обязанности входило следить за тем, чтобы ящичек для растопки был всегда полон, и сейчас она была занята тем, что, нацепив жилет и шапочку из телячьей кожи, таскала в кухню щепки из дровяного сарая. Свалив очередную порцию в ящичек у дымохода, Ферру вышла.

— Что это она напевает? — спросил Гед.

— Ферру?

— Когда остается одна.

— Но она никогда не поет. Она не может петь.

— Ну, на свой лад. «Далеко-предалеко на западе…»

— А-а! — воскликнула Тенар. — Эту песню! Разве Огион не рассказывал тебе о Женщине из Кемая?

— Нет, — ответил он, — расскажи мне.

Тенар поведала ему эту историю под аккомпанемент поскрипывания колеса прялки. Закончив, она сказала:

— Когда Мастер Ветров сказал мне, что они ищут женщину с Гонта, я сразу подумала о ней. Но она, наверняка, давно уже умерла. Да и виданное ли дело, чтобы рыбачка, будь она хоть трижды дракон, стала Верховным Магом!

— Что ж, Мастер Образов и не утверждал, что женщина с Гонта станет Верховным Магом, — заметил Гед. Он штопал порядком порванные штаны, примостившись на подоконнике, поскольку день был пасмурный, и в комнате царил полумрак. Прошло едва ли не полмесяца со дня Зимнего Солнцестояния, и зима была в самом разгаре.

— Тогда что же он сказал?

— «Женщина с Гонта». Ты же мне сама рассказывала.

— Но они же спрашивали, кто же будет новым Верховным Магом.

— И не получили ответа на свой вопрос.

— Доводам маговнесть числа, — заметила Тенар довольно язвительным тоном.

Гед перекусил нитку и намотал излишек нити вокруг двух пальцев.

— Я научился на Рокке играть словами, — согласился он. — Но это, как мне кажется, не тот случай. «Женщина с Рокка» не может стать Верховным Магом. Среди них никогда не было женщин. Этого просто не может быть, потому что не может быть никогда. Маги Рокка — мужчины… их сила — мужская сила, их знания — мужские знания. У мужского начала и у магии — общие корни. Власть — удел мужчин. Правь миром женщины — кем были бы мужчины, если не женщинами, не способными рожать детей? А кем были бы женщины, если не мужчинами, способными на это?

— Ха! — воскликнула Тенар, и тут же возразила с хитринкой в глазах: — А как же королевы? Кто они, если не женщины, обладавшие властью?

— Королева — это всего лишь женщина-король.

Тенар фыркнула.

— Я хочу сказать, что своей властью она обязана мужчинам. Они позволяют ей использовать частицу собственной власти. Но в этом нет ее заслуги, понимаешь? Королева могущественна не потому, что она женщина, а вопреки этому.

Тенар кивнула. Она выпрямилась и отодвинулась от прялки.

— В чем же тогда сила женщины? — спросила она.

— Не знаю.

— Интересно, кем же тогда правит женщина именно потому, что она — женщина? Наверное, своими детьми. До поры до времени…

— Своим домом, наверное.

Тенар окинула взглядом кухню.

— Только двери плотно закрыты, — сказала она. — И заперты на замок.

— Потому что ты имеешь определенную ценность.

— О, да. Мы бесценны. До тех пор, пока мы бессильны… Я помню, как я впервые познала это! Кессил притесняла меня — меня, Первую Жрицу Гробниц. Тогда я поняла, что бессильна перед ней. Мне оказывались почести, а у нее была власть, данная ей Божественным Королем, мужчиной. О, как я тогда разозлилась! И в то же время испугалась… Мы с Ларк как-то обсуждали эту проблему. Она спросила меня: «Почему мужчины боятся женщин?»

— Если ваша сила основана лишь на слабости других, вы живете в вечном страхе, — ответил Гед.

— Да, но женщины, похоже, страшатся собственной силы, боятся самих себя.

— Научатся ли они когда-нибудь доверять самим себе? — спросил Гед, и в эту минуту в кухню вновь вошла занятая своим делом Ферру. Его глаза встретились с глазами Тенар.

— Нет, — ответила она. — Доверию нам не научиться.

Тенар наблюдала за тем, как девочка складывает щепки в ящик.

— Если власть подразумевает доверие, — продолжила она. — Мне это слово нравится. Если только за ним не стояли бы — один над другим — все эти короли, властители, маги и богачи… Наверное, без этого можно обойтись. Подлинная власть, истинная свобода, должны быть основаны на доверии, а не на силе.

— Подобно тому, как дети доверяют своим родителям.

Они оба замолчали.

— Случается, — сказал Гед, — что доверие предают. Маги на Рокке доверяют самим себе и друг другу. Их власть целомудренна, ничем не запятнана, поэтому они принимают эту чистоту за мудрость. Они даже представить себе не могут, что можно поступить неправильно.