Техану. Последняя книга Земноморья - Страница 2

— Я хочу взглянуть на девочку, — сказала Гоха. Однако перед тем, как переступить порог дома Ларк, она на миг зажмурилась и с трудом уняла бившую ее дрожь.

Детей Ларк отослали пока на улицу и в доме царила непривычная тишина. Погруженная в беспамятство девочка лежала на постели хозяйки. Деревенская знахарка Иви втирала целебные масла в менее опасные ожоги, но к правой стороне лица и к правой руке, что обгорели до кости, она притрагиваться не решалась. Закончив, Иви нарисовала над кроватью руну Пирр и вышла из комнаты.

— Ты можешь что-нибудь сделать? — шепотом спросила Ларк.

Гоха внимательно осмотрела обожженное дитя — руки у нее уже не дрожали — и покачала головой.

— Разве тебя не обучали там, на Горе, искусству исцеления?

В голосе пытавшейся ухватиться за соломинку Ларк смешались боль, стыд и гнев.

— Даже Огион не в силах исцелить эти раны, — ответила вдова.

Прикусив губу, Ларк отвернулась и заплакала. Гоха обняла ее, гладя по тронутым сединой волосам.

Вышедшая из кухни знахарка Иви нахмурилась при виде Гохи. Хотя вдова никогда не накладывала чар и не плела заклинаний, люди болтали, будто в первые месяцы своего пребывания на Гонте она жила у мага Огиона в Ре Альби, что она на дружеской ноге с самим Верховным Магом Рокка, и уж, конечно, ей известны разного рода чужеземные зловещие заклинания. Рассерженная вмешательством в ее дела знахарка подошла к кровати и, присев на корточки, принялась помешивать курящийся на блюде порошок из трав, бормоча себе под нос исцеляющие заклятия. От резкого пряного запаха девочка закашлялась и, почти придя в себя, задрожала всем телом. В груди у нее клокотало, дыхание было частым и неглубоким. Ее единственный глаз, казалось, смотрел на Гоху.

Вдова шагнула вперед и, взяв в ладони левую руку девочки, заговорила на своем родном языке.

— Я служила им, и я ушла от них, — сказала она. — Я не позволю им забрать тебя.

Девочка уставилась то ли на нее, то ли в бесконечность, вновь и вновь пытаясь вздохнуть полной грудью.

2. ДОРОГА К СОКОЛИНОМУ ГНЕЗДУ

С тех событий минуло уже больше года, когда в один из жарких дней после Долгого Танца в Срединную Долину с севера пришел путник. Он спросил у местных жителей, где живет вдова по имени Гоха и, следуя их указаниям, добрался до Фермы-под-Дубами незадолго до наступления темноты. Остролицый, с бегающими глазками человечек окинул взглядом Гоху и пасущихся невдалеке овец.

— Прелестные ягнята, — сказал он. — Маг Ре Альби хочет тебя видеть.

— И он послал за мной тебя? — с недоверием и некоторой насмешкой в голосе переспросила удивленная Гоха. Раньше Огион передавал ей свой зов с помощью более эффективных средств — призывного клекота орла или просто тихого шепота в ее мозгу: «Не придешьлитыкомне?»

Человечек кивнул.

— Маг болен, — пояснил он. — Не продашь ли ты нескольких ягнят?

— Может, и продам. Если хочешь, обсуди этот вопрос с пастухом. Он там, за изгородью. Ты не голоден? Можешь остаться здесь на ночь, а мне пора отправляться в дорогу.

— Прямо сегодня?

Вдова вновь усмехнулась, но на этот раз в ее улыбке не было и тени издевки.

— Я не могу ждать, — сказала она. Перекинувшись несколькими словами со старым пастухом Клирбруком , вдова зашагала к усадьбе, построенной на склоне холма у дубовой рощи. Посланец последовал за ней.

В кухне с каменным полом маленькая девочка, на чье лицо странник не мог себя заставить взглянуть во второй раз, подала ему молоко, хлеб, сыр и зеленый лук, а затем исчезла, так и не вымолвив ни слова. Вновь появилась она уже вместе с хозяйкой дома. Обе были в дорожной одежде и несли легкие кожаные мешки. Посланец вышел во двор вслед за ними, и вдова заперла дверь усадьбы. Затем каждый отправился по своим делам. Странник, передав послание и оказав тем самым услугу Огиону, пошел в деревню покупать племенных ягнят для Лорда Ре Альби, и вдова с обожженным ребенком распрощалась с ним на развилке дорог. Они пошли вверх по той тропе, по которой спустился посланец. Она вела из Долины на север, сворачивая затем на запад, к подножию Горы Гонт.

Час за часом шли они долгими летними сумерками, пока, наконец, совсем не стемнело. Тогда они свернули с тропинки и разбили стоянку в лесистой лощине у быстрого ручейка, в котором отражались пробившиеся сквозь густые кроны плакучих ив первые звезды. В глубине зарослей Гоха соорудила из сухой травы и листьев постель, похожую на заячью лежанку, и, уложив на нее девочку, тщательно укутала малышку одеялом.

— Теперь ты — куколка, — сказала она. — Утром ты превратишься в бабочку и упорхнешь отсюда.

Вдова не стала разводить костер. Она легла, завернувшись в плащ, рядом с малышкой, и стала смотреть, как на небе одна за другой загораются звезды. Вскоре она заснула под тихое журчание ручейка.

Когда они проснулись перед рассветом от пробирающего до костей холода, вдова развела костерок и сварила в котелке овсянку для себя и для девочки. Маленькая опаленная бабочка, дрожа, выбралась из своего кокона. Гоха охладила посудину во влажной от росы траве, так чтобы девочка могла взять котелок в руки и есть из него. На востоке, над могучим плечом темной громады Горы, забрезжил рассвет, и они снова отправились в путь.

Они шли весь день, приноравливаясь к шагу девочки, которая быстро уставала. Сердце женщины рвалось вперед, но она сдерживала себя, понимая, что не сможет нести ребенка. Она пыталась скрасить малышке дорогу, рассказывая ей всякие истории.

— Мы идем повидаться с человеком, со старым человеком, которого зовут Огион, — говорила Гоха девочке, пока они карабкались вверх по узкой тропинке, петлявшей между деревьев. — Он мудрый, и он — волшебник. Ты знаешь, кто такие волшебники, Ферру?